Подсчитали – прослезились. Почему не продается белорусский лес

Предприниматели считают, что в Беларуси необоснованно завышены цены на древесину, а Минлесхоз уверяет, что просто ситуация на рынке складывается не в нашу пользу.

В экспортных перспективах белорусского леса разбиралась корреспондент uabeer.com Тамара Зенина.

Экспорт леса в Беларуси находится под контролем главы государства. Это один из важнейших ресурсов страны, распорядиться которым важно рачительно.

Чуть больше года назад президент ввел запрет на экспорт круглого леса – зачем продавать сырье, если можно его переработать и получить дополнительный профит в виде высокой добавленной стоимости?

Но в мае этого года Александр Лукашенко вынужден был разрешить экспорт 900 тысяч кубических метров кругляка. Причина в том, что к этому моменту в стране скопилось 3 миллиона кубометров древесины, которые не могли ни переработать, ни продать.

Ситуацию усугубило еще и то, что Беларуси пришлось серьезно увеличить вырубку леса из-за активизации жука-короеда: в прошлом году вырубили более 27 миллионов кубометров при запланированных 22-23 миллионах.

При таком раскладе, когда деревообработка не справляется, логично было бы снизить цену и продать лес-кругляк. Но с этим тоже пока не очень получается, что подтверждают данные торгов Белорусской универсальной товарной биржи (БУТБ).

"С реализацией круглого леса на экспорт нет ничего экстраординарного. Мы пониманием, что в середине года достаточно проблематично заключать новые контракты на большие объемы: основные зарубежные партнеры уже в начале года выстроили свою цепь поставок. Мы рассчитываем на то, что этот год нам позволит обозначить перспективы для покупателей. При этом мы не собираемся отдавать государственный ресурс по неоправданно низким ценам", – объяснил uabeer.com министр лесного хозяйства Беларуси Виталий Дрожжа.

Глава ведомства считает, что как раз сейчас "цена сырья на внутреннем рынке наиболее привлекательна для переработчиков", и надеется, что они воспользуются ситуацией.

"На мой взгляд, это более стратегический ход, который впоследствии принесет значительные дивиденды государству в виде создания новых производств и новых рабочих мест. Цена внутри страны должна быть значительно ниже, чем цена вне страны – мы к этому уже идем", – сообщил министр.

В то же время Виталий Дрожжа понимает, что "пока мы говорим о необходимости реализации излишков, нам необходимо предусмотреть механизм их сброса".

По словам министра, сейчас в ведомстве усердно трудятся над созданием четкого механизма "сброса излишков", "открыв двери для иностранных покупателей".

"Весь невостребованный на внутреннем рынке ресурс мы планируем реализовывать иностранным потребителям", – заверил глава министерства.

Это значит, что кроме 900 тысяч кубометров, которые разрешено продать непереработанными, более двух миллионов планируется продать в виде пиломатериалов.

По информации министра, в прошлом году 77% общего объема экспорта пиломатериалов пришлось на долю частных предприятий. Они, согласно данным Белстата, составляют 90% всех переработчиков в стране.

Мы уже привыкли к тому, что государственные предприятия часто работают на склад, не могут быстро ориентироваться в условиях рынка, да и вообще плохо заинтересованы в конечном результате.

Но почему частники не пользуются ситуацией с "привлекательными ценами на внутреннем рынке", почему не спешат увеличивать объемы, создавать новые производства и рабочие места, согласно планам Минлесхоза?

uabeer.com поговорил с одним из переработчиков. Предприниматель уверяет: белорусский лес перестал быть конкурентным на внешних рынках.

Сергей (имя изменено – uabeer.com) 20 лет работает в сфере переработки лесоматериалов. Он убежден, что частники могли бы переработать и экспортировать весь объем залежавшегося леса, если бы им не создавали препятствий внутри страны.

И главным препятствием Сергей считает неконкурентные цены, которые формируются на БУТБ, основной торговой площадке, где проходят сделки по купле-продаже лесопродукции.

Свое предприятие Сергей называет средним, с объемом экспорта от тысячи кубов в месяц.

Основные партнеры его компании – из Италии, Германии, Латвии и Польши. Также через трейдеров предприятие участвует в поставках продукции в Китай.

"Раньше у нас были в основном постоянные партнеры, с которыми мы работали годами. Сейчас каждый месяц приходится искать новых и под их запросы постоянно менять спецификацию", – говорит предприниматель.

Ситуация изменилась, по его словам, с 2005 года, когда сделки по лесопродукции разрешили совершать только на БУТБ. По мнению предпринимателя, заставить иностранных партнеров работать через белорусскую биржу очень сложно.

"Поначалу мы еще пробовали их уговаривать регистрироваться на нашей бирже. Например, один наш постоянный немецкий покупатель согласился. Для участия в биржевых торгах ему нужно было оставить приличный задаток, который биржа должна возвращать после совершения сделок. В реальности наш зарубежный партнер свой задаток смог с большим трудом через суды вытащить только через год. После этого он сказал, что готов с нами сотрудничать снова, но без биржи", – рассказывает Сергей и утверждает – случай не единичный.

Для того чтобы осуществлять прямые сделки, многие бизнесмены перенесли свои предприятия в сельскую местность. Так они попали под действие декрета президента №6 ("О стимулировании предпринимательской деятельности на территории средних, малых городских поселений, сельской местности" – uabeer.com), согласно которому среди прочих преференций имеется и разрешение торговать, минуя биржу.

Правда, убежав от посредников, бизнесмены получили в качестве работников на пилорамы "на 99% пьющий сельский контингент!"

"Там работают только до первой зарплаты, потом приходится искать новых работников. Еще они любят кочевать от частника в лесхоз, потому что на госпредприятиях не важно, как и сколько ты работаешь – зарплату дадут все равно. Люди этим пользуются", – констатирует собеседник.

Переехав в деревню, предприниматели получили возможность продавать свою продукцию без посредника, однако покупать сырье они все равно вынуждены на бирже и торговать своей продукцией могут тоже только по биржевым ценам.

"Вырубкой леса у нас занимаются государственные предприятия, в основном лесхозы. Раньше мы могли закупать лес в любом хозяйстве, с которым договоримся на более выгодных условиях. Сейчас можем приобретать только на бирже по установленным там ценам. И если биржи во всем мире формируют цены, исходя из рыночного спроса, предложения и ряда других объективных факторов, то у нас цену просто формируют из воздуха", – констатирует Сергей и объясняет на буквальном примере:

"Сейчас экспортом продукции обязаны заниматься и лесхозы, поэтому в каждом есть своя пилорама. Но сырье для производства они все равно обязаны покупать через биржу, то есть выставить свой лес и купить его у самих себя.

Вот как это происходит: конкретный лесхоз выставляет лот с начальной ценой древесины на промежуточном лесоскладе, допустим, сейчас 80 рублей за метр кубический.

Кто-то из частников видит для себя удобное местоположение и выгодную цену и начинает торговаться. Стоимость поднимается до 110 рублей. На этом рубеже частник отступает, потому что для него такая цена уже не выгодная.

Лот забирает себе лесхоз, для которого цена не важна, потому что у него, как у большинства госпредприятий, все равно нет денег. Ему важен только статистический объем экспорта. У него по бухгалтерии себестоимость этого леса вообще 40 рублей.

Понятное дело, что себе он даже этих 40 рублей платить не будет, просто заберет свой лес.

Но цена 110 рублей, полученная в результате этих "торгов лесхоза с самим собой", становится ориентиром для всех. Точно так же мы не можем торговаться на понижение, согласно ситуации на рынке, потому что низший предел цены тоже устанавливает биржа. Дойдя до него, лот просто снимают с торгов – и этот залежалый лес гниет дальше".

Сергей говорит, что чаще всего покупатели заранее договариваются с конкретными продавцами и формально проводят сделку через биржу, уплатив все взносы.

"Кроме уплаты этих взносов, лично я не вижу никакого смысла в существовании огромной организации с приличным штатом. Потому что все сделки в нашей секции "лесопродукция" – договорные и без биржи прошли бы на более выгодных для всех сторон условиях.

Пока получается, что сырье в Беларуси дороже, чем у всех соседей: в России, Польше, Литве, Украине, Латвии. Как думаете, кого выберут покупатели?" – задает логичный вопрос бизнесмен и приводит еще одну схему:

"Некоторые предприятия покупают более дешевое сырье в Смоленске. В России нет биржи, все сделки происходят в результате честного торга. Правда, из-за транспортных расходов так могут поступать только те, кто территориально находится недалеко от Смоленска".

Переработчик отмечает, что в связи с усыханием лесов в Европе там массово ликвидируют поврежденные леса, соответственно, сырье упало в цене.

"Там нет никаких бирж, есть реальный рынок: если предложения превышают спрос, цена падает. У нас цена фиксированная – высокая, продать продукцию по такой в условиях жесткой конкуренции нереально", – констатирует бизнесмен.

Для того чтобы удержать покупателей и получить реальную сырьевую цену, продавцам приходится смешивать более дорогое сырье первого или второго сорта (деловую древесину – uabeer.com) с низкосортным техсырьем или тарным бревном.

"На первый и второй сорт цены на нашей бирже просто космические! В результате мы, частники, смешиваем сырье, чтобы заработать деньги, а лесхозы делают это для того, чтобы уменьшить свои склады и отчитаться по экспорту", – рассказывает предприниматель.

– Одна из задач биржи – "повышение экономической стабильности и защищенности республики, рост ее экономического потенциала", Возможно, биржа таким образом защищает интересы государства?

– И при этом три миллиона кубов не могут продать! Если бы те 900 тысяч кубов отдали нам на переработку по выгодным ценам, частники бы этот объем переработали и продали за полгода, – утверждает собеседник.

Министр лесного хозяйства Виталий Дрожжа, напротив, считает, что биржа существенно не влияет на объемы продаж, но является "едва ли не единственным цивилизованным способом продажи/покупки ресурса".

Вместе с тем министр допускает, что "у представителей мелкого бизнеса может вызвать определенные трудности, например, процесс регистрации на бирже. Со стороны отдельных покупателей есть определенные нарекания к ее доступности, дороговизне".

"Эти вопросы мы решаем совместно со специалистами на различных совещаниях. По моему мнению, во многом их можно назвать надуманными. При этом мы понимаем, что весомой альтернативы реализации продукции через биржу сегодня просто нет", - утверждает Виталий Дрожжа.

Понятное дело, что на самой БУТБ ничего не знают ни о каких "договорных сделках".

В плане ценообразования, рассказали специалисты, у них "применяется механизм английского аукциона (торги на повышение цены)", а "стартовые цены формируют сами продавцы ресурса, исходя из глубины переработки древесины, товарной значимости лесных пород и конъюнктуры внутреннего и внешнего рынков".

Более того, на БУТБ считают, что, поскольку через биржу на экспорт продаются не все пиломатериалы, а только чуть больше половины (остальное реализуется по прямым договорам, в том числе на основании Декрета №6), налицо упущенная выгода.

"По внебиржевым схемам нередко продается более качественная продукция, но на 20-25 евро за кубометр дешевле, чем на биржевых торгах. Таким образом, государство недополучает существенную часть экспортной выручки", – отметили на бирже.

Самоуверенности наших продавцов можно позавидовать. Согласно данным, предоставленным Белстатом, средняя потребительская цена на пиломатериалы хвойные обрезные и необрезные в 2018 году по сравнению с 2017-м увеличилась с 249,94 рубля до 278,68 рубля.

При этом "конъюнктура внутреннего и внешнего рынков", о которой говорили все эксперты, не в нашу пользу. У соседей совсем другие цены. Если сравнить оптовую цену на один из ходовых товаров, например, паллетную заготовку для производства европоддонов, то на Украине вы найдете ее от 30 евро за кубометр, в ближайшем к нам российском Смоленске – от 55 евро, а в Беларуси uabeer.com нашел… за 120 евро!

Правда, говорят, что по прямым сделкам можно найти и за 95 евро – нижний предел, установленный нашей биржей.

Миллионы кубов невостребованного леса не могут храниться вечно. К тому же никто не отменял 23 миллиона кубов, запланированных к вырубке на этот год.

Сможем ли мы их продать или снова будем проводить "торги сами с собой"?

Источник